Константин Точилин: Добрый день, это программа «Де-факто». И сегодня гость нашей студии – Александр Лысенко, эксперт Общероссийского народного фронта по делам инвалидов. Здравствуйте.
Александр Лысенко: Здравствуйте.
К.Т.: И давайте начнём, наверное, вот с чего. На днях Дума поддержала действительно социальную инициативу – реформу материнского капитала о поддержке социально незащищённых семей. И смотрите, что, в частности, прописано: семьи с 1 января 2016 года, которые воспитывают детей-инвалидов, смогут использовать материнский капитал на приобретение дополнительных товаров и услуг для социальной реабилитации и адаптации детей-инвалидов.
Выглядит вроде бы всё хорошо. Но дьявол в деталях. Получается, что семьи, у которых, слава Богу, здоровые дети, могут этот материнский капитал тратить на такие важные вещи, как улучшение жилищных условий, образование, а семьи с детьми-инвалидами, получается, наверное, потратят всё это на дополнительные товары и услуги, потому что они не дёшевы. Маткапитал по нынешнему курсу тоже невелик.
Получается, что семьи с детьми-инвалидами у нас ставятся в неравные условия, потому что каждый нормальный родитель все возможные деньги будет, наверное, вкладывать в здоровье ребёнка. То есть мы фактически, получается, лишаем эти семьи маткапитала, и если они потом вдруг заикнутся о соцподдержке, им скажут: ребята, идите себе с Богом, у вас есть маткапитал? Или я что-то неправильно понял в этом замечательном документе?
А.Л.: Вы знаете, на самом деле путь к такому решению был очень трудный. Первоначально многие эксперты говорили: действительно, ведь у нас дети-инвалиды, семьи с детьми-инвалидами – это предмет заботы государства. И государство обязано финансировать эти расходы полностью за счёт бюджета. Со временем стало понятно, что не всё это возможно. И сегодня, например, очень много государство финансирует. Если взять средства реабилитации, о которых идёт речь в законопроекте, а он принят пока только в первом чтении вчера, то есть федеральный перечень и целый ряд технических средств и реабилитационных услуг. Они предоставляются детям-инвалидам в рамках этого перечня за счёт средств федерального бюджета, потому что дети-инвалиды у нас являются федеральными льготниками.
Но со временем и в связи с тем, что обратная связь существует, и родители детей-инвалидов хотят получать помощь в большем объёме, чем то, что предоставляет сегодня государство. Например, не кресло-коляску за 50 000 рублей. Они хотят кресло-коляску за 200 000 рублей. Или хотят вертикализатор, который не входит в перечень. Мы поняли, что, наверное, надо пойти навстречу этим семьям. И в феврале этого года мы рекомендовали правительству принять такое решение, и депутаты Государственной Думы присутствовали на этом совещании. У нас в Общероссийском народном фронте в том числе и Ольга Юрьевна Баталина, которая предложила этот законопроект.
Почему? Потому что эти деньги всё же пойдут на развитие ребёнка, его социализацию. То, что, может быть, не требуется здоровому ребёнку и то, на что требуется потратить дополнительные средства. И, я думаю, это правильное и мудрое решение на самом деле, потому что на первом месте всегда стоят интересы ребёнка. И всегда это предмет ответственного родительства – развивать своего ребёнка. Поэтому да, для здорового ребёнка это такой путь развития. Для ребёнка-инвалида – такой. И, например, если средства можно пустить на улучшение жилищных условий ребёнка-инвалида, на адаптацию квартиры с учётом его особых потребностей, почему бы нет? Я думаю, это правильно, нормально.
К.Т.: А нельзя было бы сохранить материнский капитал у всех на равных условиях использования, но просто больше докидывать тем семьям, которые воспитывают детей-инвалидов?
А.Л.: Вы знаете, да, конечно, такой путь есть. Но ведь даже индексация… вообще сохранение материнского капитала в этом году и в последующие годы – это было предметом большой дискуссии.
К.Т.: Или уже окончательно всё решилось?
А.Л.: Решено. Материнский капитал есть и будет. Но это было предметом дискуссии, потому что понятно, что когда сложная ситуация в стране, то наращивать этот капитал… А то, что установить разный размер материнского капитала для семей, если ребёнок инвалид родился, предположим, или здоровый ребёнок – не знаю, будет ли это правильно.
К.Т.: Нет. Может быть, не разный размер, а как-то больше учитывать потребности по другим статьям.
А.Л.: На самом деле поддержка семей с детьми-инвалидами вне рамок материнского капитала тоже постоянно расширяется.
К.Т.: А в чём она заключается?
А.Л.: Например, там много направлений есть. Раз уж мы заговорили о вчерашнем заседании Государственной Думы, то вчера на заседании было принято решение увеличить налоговый вычет для семей с детьми-инвалидами.
К.Т.: Я тоже хотел об этом у вас спросить, потому что тоже хорошее решение. Но если мы это всё переведём в конкретные рубли, то мы получим 2300 рублей в месяц, или 28 000 рублей в год. Я хотел вас спросить, насколько это весомая сумма и с чем вообще складываются расходы в семьях, у которых дети-инвалиды, и насколько эти 28 000 действительно хоть что-то позволяют?
А.Л.: Знаете, казалось бы, для одного человека эти 28 000, но расчёты, которые авторами законопроекта приведены, говорят о том, что государство из-за того, что будет поддерживать такие семьи, недополучит в бюджеты субъектов Российской Федерации 10 млрд рублей. То есть цена этого законопроекта – 10 млрд рублей. И вполне резонно и Минфин, и Счётная палата, и другие органы ставят вопрос: как компенсировать, из каких источников для бюджетов субъектов Российской Федерации компенсировать недополученные доходы?
И здесь пока ответа ещё нет. Поэтому, я думаю, не очень простой будет у этого законопроекта. Но хочу заверить вас, что эти… Во-первых, в четыре раза повысили налоговый вычет. Был 3000, сейчас 12000. Это довольно значительно. То есть, иными словами, если человек получает 20000, оплата труда у него начислена, то у него подоходный налог будет браться только с 8000, а с 12000 подоходный налог в размере 13% браться не будет. И я думаю, что для семей с детьми-инвалидами это играет большое значение. Знаете, почему? Большинство этих семей относятся к категории бедных или малообеспеченных.
Мы проводили в этом году такое небольшое социологическое исследование в Москве, где, в общем-то…
К.Т.: Считающейся благополучной.
А.Л.: Да, считающейся благополучной. И Московской области. Вы знаете, мы получили такие цифры, что не только по уровню дохода семьи бедность оценивается, но и по тому, насколько они сами себя оценивают бедными, малообеспеченными или нормальным уровнем жизни. И по тому, насколько они исключены из социальной жизни.
Так вот, оказалось, что у нас мясо или рыбу такие семьи могут позволить себе в большинстве своём есть не чаще, чем один раз в неделю. То же самое относится к фруктам, к овощам. Это значит хлеб, каши, молочные продукты, молоко и так далее.
К.Т.: Наверное, тут нужно тоже понимать, что даже если у родителей в этих семьях относительно высокий доход, у них расходы больше объективно на лечение, на товары и услуги, на реабилитацию.
А.Л.: Да. Но если ещё посчитать в финансовой выражении объём тех льгот, которые получают семьи с детьми-инвалидами, то это довольно значительная цифра, потому что, во-первых, пенсионное обеспечение. Да, у нас дети-инвалиды в этом году, их пенсия равна 10 276 рублей. В Москве, например, доплачивают до прожиточного минимума ещё несколько тысяч, там тринадцать с лишним тысяч рублей. Плюс семья получает две с небольшим тысячи ежемесячные денежные выплаты на ребёнка-инвалида. Плюс родители ребёнка получают 5500 по уходу за ребёнком-инвалидом.
К.Т.: В месяц.
А.Л.: В месяц. Плюс предоставляются транспортные льготы, да? Проезд на общественном транспорте, междугородний проезд, проезд к месту лечения и обратно. Плюс таким семьям предоставляются льготы по оплате жилья, по оплате коммунальных услуг. Образование таким детям… Например, пребывание такого ребёнка в дошкольном образовательном учреждении бесплатно. Конечно, государство помогает в тех пределах, в которых это возможно. И я хочу сказать, что первостепенное внимание, конечно, уделяется семьям с детьми-инвалидами.
К.Т.: Вы считаете, что делается сейчас… понятно, что экономические и финансовые условия крайне непростые, считается каждая копейка. Хотелось бы думать, во всяком случае, что она считается и расходуется грамотно, что для этих семей сделано максимум из того, что по нынешним реалиям возможно, или всё не так?
А.Л.: Нет, конечно. Существует такое заблуждение, что вообще всё прекрасно, всё сделано, и дальше просто денег добавлять надо. Нет, конечно. Безусловно, сохраняется очень много проблем. Например, проблема с трудоустройством и занятостью родителей детей-инвалидов сохраняется. Разные мнения существуют на сей счёт. Например, любое авторитарное жёсткое решение, зафиксированное в трудовом кодексе, не всегда вызывает позитивную реакцию со стороны работодателей. Они просто прекращают брать на работу… Например, запрет на увольнение матери-одиночки ребёнка-инвалида. Просто не хотят брать на работу таких людей. Поэтому не во всех регионах России, например, существуют специальные меры поддержки трудоустройства и занятости родителей инвалидов. Да, существует…
К.Т.: Может быть, это надо решать не какими-то запретами, потому что я понимаю прекрасно работодателя, который чувствует себя связанным, когда он не может уволить сотрудника, если он ему объективно не подходит. Всякие случаи бывают. Может быть, как-то стимулировать налогами компании, которые берут на работу таких сотрудников? Уволил – лишился налоговой преференции.
А.Л.: Константин Олегович, вы и правы, и не правы. Правы вы в том, что, конечно, должны применяться меры стимулирующего характера. А вот какие меры стимулирующего характера должны применяться? Если вы помните, мы уже в 1990-х годах имели опыт предоставления различных налоговых льгот и организациям, которые используют труд инвалидов, и общественным организациям инвалидов. В результате вы знаете, что мы получили. И перестрелки, и взрывы, и липовые компании. И многие олигархи у нас на этом взросли.
Поэтому, наверное, существуют многие другие формы…
К.Т.: Налоги – это первое, искал под фонарём, что называется. Наверное, если поискать чуть дальше, то можно найти какие-то более гибкие и потенциально более некриминальные.
А.Л.: Конечно. Например, облегчённый доступ к государственному заказу, к исполнению государственного заказа для таких предприятий, которые используют труд инвалидов, труд родителей детей-инвалидов. Или, например, мы знаем, в Москве острейшая проблема – аренда помещений. Высокие цены. Муниципальная аренда. Я хочу сказать, что здесь какие-то льготы и преференции для таких предприятий, которые используют труд инвалидов или родителей детей-инвалидов, они закреплены законодательством.
Например, в Москве департамент имущества, как правило, так отвечает на такие просьбы тем, кто обращается: вы знаете, в законе написано, что мы можем предоставлять…
К.Т.: Но не написано, что должны.
А.Л.: …но не написано, что должны. Поэтому здесь много зависит от правильной правоприменительной практике, от новаций в этой сфере, от продвижений вперёд, а не только от квотирования и от льгот. Вот это первое приходит в голову. На самом деле существует много форм и методов.
К.Т.: Программа «Доступная среда» на последнем заседании правительства была одобрена, но не утверждена. Я так понимаю, что основным оппонентом было Министерство финансов. И в чём тут проблема, в чём тут…
А.Л.: Программа «Доступная среда», мы в Народном фронте курируем её, начиная с прошлого года. И в новой программе практически все наши предложения учтены. И мы очень плотно работали с министерством по поводу этой программы. И те разногласия, которые возникли на этапе согласования, были в основном с Минэкономикой, с Минфином. С Минэкономикой всё урегулировано. С Минфином. Они касаются расходов на обеспечение инвалидов техническими средствами реабилитации.
К.Т.: Я так понимаю, 20 млрд было выделено в 2015 году.
А.Л.: Да, первоначально.
К.Т.: Но инфляция же съедает всё это.
А.Л.: Девальвация рубля.
К.Т.: Девальвация. И все эти средства в основном импортные.
А.Л.: Не все, но процентов 70 – точно.
К.Т.: Многие, да.
А.Л.: И поэтому не хватило денег. Образовались огромные очереди. Возникла такая социальная напряжённость большая. И хорошо, что правительство в феврале этого года в антикризисный план заложило 9.3 млрд. И получилась общая сумма около 30 млрд рублей. Естественно, по логике этого года, то есть от базы этого года Минтруд заявил на следующий год сумму около 30 млрд рублей. Такую же, как в этом году.
К.Т.: Даже не индексируя.
А.Л.: Да. И в результате Министерство финансов сказало: а почему не 20, как в прошлом году, а почему 29 с лишним? И вот эти 9.3 млрд, которые были израсходованы из, собственно говоря, антикризисного резерва, они не попали, стали предметом разногласий. Конечно, нельзя огульно сказать, что такие нехорошие финансисты. Они не объяснили…
К.Т.: Нет. То, что в прессе было. Объяснение, в общем, выглядит, наверное, логично с точки зрения Минфина. Я просто цитирую господина Силуанова: «Дополнительно проработать вопросы о ценообразовании на закупаемые средства реабилитации, что обусловлено результатами проверок, которые показали, что цены отличаются в разы в отдельных субъектах Российской Федерации». Вроде бы логика есть. Наверное, какая-то оптимизация там возможна. Но какая? Что-то со здравоохранением не наоптимизировали.
А.Л.: Да, это точно. Вы знаете, логика в этом есть, в том, что говорит Минфин. Поэтому сегодня, например, мы работаем… Буквально ближайшее время мы собираем всех, кто отвечает у нас за технические средства реабилитации, у себя. Будем вести разговор на эту тему. Есть очень интересные предложения, для того чтобы действительно оптимизировать. Например, подготовить на все технические средства реабилитации, которые закупаются за счёт средств федерального бюджета, типовые технические задания, чтобы не получалось так, что в одном регионе одна и та же коляска стоит 12000, а в другом регионе эта же коляска стоит 54000.
К.Т.: При этом коляска одна и та же.
А.Л.: Вы знаете, у коляски может быть модель разная, может быть, вот эта 12000 обладает ужасными качествами. И поэтому стоит 12000. А там 54000 – она нормальная, но 54000 стоит. Поэтому когда мы прописываем требования к качеству изделий, вот тогда цены и должны подравняться. А пока существует такая пёстрая картина, то создать систему таких референтных цен, о которых говорит Минфин, как-то оценить эту ситуацию целиком во всей стране, конечно, очень трудно и сложно.
Но, кроме того, Минфин ещё говорит, что надо реестр инвалидов поимённый, и этот реестр должен был быть сформирован к 1 января 2016 года. Но правительство приняло решение, что реестр будет Пенсионный фонд вести. И, по всей видимости, перенесут на 2017 год. Ну и что? Из-за отсутствия реестра опять люди должны попасть в такие трудные условия? Мы думаем, что это не так. Поэтому в данном случае я не могу сказать, что я нахожусь на стороне Минтруда, но полагаю, что позиция Минтруда более справедливая в данном случае. Она позволит избежать социальной напряжённости в следующем году. Потому что даже если, предположим, выделят опять 20 млрд и опять добавят, как в этом году, 9-10 млрд. Добавили-то когда? Сейчас, в октябре. А ведь израсходовать деньги в конце года эффективно…
К.Т.: Да, это большая проблема.
А.Л.: Это очень сложно.
К.Т.: Недавно вышел национальный рейтинг доступной среды. Не программы, а действительно реальной среды, реальной жизни, где инвалиды существуют. По 10-балльной шкале там всё это оценивалось. Смотрите, только 18 регионов набрали балл выше 5, что, конечно, страшновато, мне кажется. Ну и вот сообщений несколько. Тверское информационное агентство пишет: в Твери инвалиды поднимаются пешком на 9 этаж, чтобы получить справку об инвалидности. Задумайтесь. Бабушек в кабинет затаскивают еле живыми. Там вроде начали, после того как в СМИ появилась эта информация, что-то делать. По конкретному случаю. Сколько таких историй по всей стране, я знаю, что НФ мониторит ситуацию.
А.Л.: Я вам хочу сказать, что вы попали очень в точку, потому что именно я две недели назад был в Твери. И мы выявили вот это помещение медико-социальной экспертизы, мы сфотографировали, там на картонке, на лифте висит. Там сложилась ситуация интересная, что это здание вообще… обанкротилась компания, его никто не обслуживает, лифт остановили. И человеку надо прийти на медико-социальную экспертизу в определённую дату. А он не может прийти, потому что он на коляске. Он не может подняться на 9 этаж. Это исключено. Но они якобы вышли из положения, что стали выезжать на дом. Но это не путь. Что касается рейтинга…
К.Т.: В том-то и дело.
А.Л.: Абсолютно не системные решения. Что касается национального рейтинга – да, Союз добровольцев России вместе с компанией «Национальный рейтинг» провели такой рейтинг, они обращались к нам, мы обсуждали эти вопросы. Хочу сказать, что это вообще полезная вещь. Конечно, у кого-то возникнет возражение, что насколько методически правильно было, всё ли оценено, насколько этот рейтинг соответствует. Но, тем не менее, он…
К.Т.: Лучше начать.
А.Л.: Правильно.
К.Т.: И дальше уже улучшать.
А.Л.: Он даёт возможность оценить: где совсем плохо, а где уже неплохо. Вы знаете, мы сейчас тоже проводим такой общероссийский мониторинг доступной среды. Он состоит из нескольких очень важных компонентов. Во-первых, мы запросили всех руководителей субъектов Российской Федерации и приложили тот перечень вопросов, очень конкретных, с цифрами, процентами, которые мы хотим увидеть. Далее все наши региональные исполкомы сейчас выходят, как говорится, в поле и проводят натурное обследование объектов. Те, которые были заложены в программу «Доступная среда», мы хотим посмотреть вообще, они эффективно сделаны, правильно, всё сохранено. И те, которые не были в программе «Доступная среда».
Дальше мы людей хотим спросить, как они ощущают, произошли ли изменения, где они видят барьеры прежде всего. Люди оценивают.
К.Т.: И кто эти барьеры строит.
А.Л.: Да. Как относится к ним здоровая часть общества. Изменилось ли отношение? И, конечно, мы всё это фотографируем, фиксируем. Мы планируем все эти материалы направить руководителям субъектов Российской Федерации.
К.Т.: Собственно, наши зрители немножко знакомы с этой историей, потому что достаточно регулярно в наших новостях показываем вот эти ваши проверки по регионам.
А.Л.: Спасибо большое. Вы знаете, они чаще стали проходить. Я ещё подметил одну такую вещь, о которой мало говорят. Я считаю такой мониторинг очень позитивным, потому что наш опыт показывает: как только мы начинаем мониторить, ситуация начинает сдвигаться.
К.Т.: Пока не расшевелишь.
А.Л.: Совершенно верно. И мы, конечно, результаты доложим президенту, покажем ему, разошлём во все министерства, всем губернаторам эти картинки, чтобы они видели. Думаю, что это очень важный вопрос, который мы дальше будем обсуждать на государственном уровне.
К.Т.: Это очень большая работа, то, что вы рассказали довольно сжато. Скажите, когда будут результаты у вас.
А.Л.: Мы планируем в середине ноября начать обсуждение этих результатов на наших конференциях, круглых столах, экспертных заседаниях и доложить в ноябре или в декабре на итоговом «Форуме действия».
К.Т.: Тогда давайте, может быть, с вами договоримся, что когда будут уже конкретные цифры и главное, что осмысление этих цифр, вы к нам сюда придёте и нашим зрителям расскажете, что у вас из этой действительно огромной работы получилось.
А.Л.: Да. Я думаю, знаете, для телезрителей будет очень полезно. Потому что, к сожалению, люди, которые видят с экрана телевизора хорошие цифры, доклады чиновников, что всё в порядке, а в жизни видят другое.
К.Т.: Потом проецируют на реальную жизнь.
А.Л.: Да, и не видят это в реальной жизни. Поэтому это очень важно. В том числе и мнение людей высказать, которые мы получим консолидированно. Во-первых, принимают участие все субъекты, все 85. И опрашиваться будет примерно 12-13 тысяч человек.
К.Т.: Главное, что у вас есть ещё ресурс донести это всё наверх.
А.Л.: Да, вы знаете, это очень важно, потому что мы надеемся, во-первых, повлиять. Вообще ситуация с доступностью сегодня больше лежит в региональной плоскости, в зоне ответственности глав субъектов Российской Федерации. И очень важно, чтобы президент понял, как у нас главы работают в этом направлении.
К.Т.: И сделать соответствующие выводы.
А.Л.: Да, да.
К.Т.: Спасибо, тогда ждём вас в ноябре и декабре, когда будут цифры и их осмысление. Спасибо. Александр Лысенко, эксперт Общероссийского народного фронта по делам инвалидов, был гостем нашей студии. Это «Де-факто». Увидимся.
Материал: АНО «Общественное телевидение России»
